Спасибо Анхесепаатон Ра за то, что помнит о Фрейде и другим забыть не дает.

- Help! Help me please!

Сбоку из сумки торчала голова кота. Он и кричал, вытягивая шею и дико тараща глаза.

- Чего орешь, вылезай!

- Не могу, у меня голова здесь, а все остальное таам-ммяу… не знаю, где.

- Фиг ли было лезть в сумку, когда я кассету искал?.. Ну ладно, мы тебя сейчас достанем. – Менин устремил на сумку изучающий взгляд, потом обернулся на меня: - Ты-то туда пролезешь, а я застряну. Нет, надо вот так… - и он выложил длинную наплечную лямку по земле.

- Стоп! Стооп! – до меня наконец дошло – Ничего не получится. Мы же не в лабиринте Менина!

- Со мной, моя радость, ты всегда будешь в лабиринте Менина.

Менин лихо запрыгнул внутрь круга и в последний момент дернул меня за руку. Так что на горячую пожухлую траву я полетел кубарем. Отряхиваясь, увидел, как Менин аккуратно выворачивает сумку и извлекает кота. Тот, со страху утратив дар речи, вцепился ему в куртку с нормальным кошачьим воем.

Мы осмотрелись.

Вокруг простиралась холмистая степь.

- О, речка, круто! – заметил Менин и стал сбрасывать одежду.

- Нет! Нет, перестань! – крикнул я.

Он обернулся на меня удивленно. Я смутился.

- Здесь, может, акулы водятся. Или пираньи.

- Поймаем – пожарим, - с типично американским оптимизмом отозвался Менин и прыгнул в речку. Тут же заорал и выскочил на берег. Ну естественно - над нами высились горы со сверкающими шапками ледников.

Я отвернулся и стал смотреть на кота. Он отошел к ручейку, впадавшему в реку, и принялся за рыбалку.

Кот, похоже, принял предложение насчет рыбалки всерьез. Отошел к ручейку, впадавшему в реку. Занял наблюдательный пост на торчащем из воды камне и стал подстерегать рыбок, идущих на нерест, или еще по каким-нибудь своим рыбьим делам. Прыг – и своими кровожадными клыками он впился несчастной форели прямо в горло. Или во что у нее там есть.

- Бедная рыбка, - пробормотал я, с ужасом отворачиваясь.

- Сам-то пирожки с мясом жрал. – удивился уже натянувший джинсы Менин. – И индюшек жареных тоже.

В общем, пока Менин разводил костер, потрошил и жарил рыбу, я сидел, устремив взгляд на далекие холмы. Кот в это время рассказывал, что его предки испокон веков отличались свирепость и безжалостностью, и поэтому сторожили сокровища в храмах Тибета. В Тибете мы, собственно, и оказались, благодаря его родовой памяти.

Рыба уже жарилась на шампурах. Менин потянул носом.

- Ничего, но без соли с кетчупом не покатит, - и быстро добыл необходимое.

У меня из головы не шел предсмертный взгляд несчастного скользкого создания, поэтому я решил удовольствоваться пирожными с пепси-колой.

.

И тут я поймал на себе его взгляд.

- Рыба пригорит, - быстро сказал я. Хотел еще что-то сказать, но мы уже целовались и...

- Ах да, ты еще говорил, что я неказистый, - кокетливо напомнил я ему.

- Не комплексуй, дорогуша, моей красоты хватит на двоих.

Какой он наглый… - отрешенно подумал я. И вдруг почувствовал его горячую руку на… ну, в общем, повыше бедра. Я отскочил на два метра в сторону.

- Эй, ты чего? – недоуменно спросил потомок эльфов.

Я очень нервничал.

- Я подумал… Знаешь, я не должен быть эгоистом. Это, конечно, здорово – некоммерческий сайт, только ты и я и полторы полудюжины читателей… Но моя гениальная создательница на меня наверно рассчитывает. Наверно, ждет девятого тома, ей же за него заплатят. Она может… -я всхипнул. – Может, она без меня бедствует сейчас.

Менин встряхнул головой и сказал севшим голосом:

- Слушай, друг, ты бы уже отцепился от юбки твоей гениальной создательницы, а? Пора преодолеть свой эдипов комплекс. Осознать, что ты ей ничего не должен. Просто поживи для себя. Может, перестанешь так смахивать на кадавра, неудовлетворенного желудочно.

Я не знал, что это такое, но заподозрил, что не комплимент. Я осторожно придвинулся обратно к Менину. Но он не возобновил своих домогательств, а просто принялся за жареную рыбу и стал разглагольствовать:

- Кстати, если проанализировать твои тексты с точки зрения глубинной психологии и юнговских архетипов, мы обнаружим присутствие всесильной материнской фигуры. Характерно, что повторяются образы престарелых женщин, ассоциирующиеся с нитью судьбы, и воинственных дев-хранительниц мудрости. О полноценном эдиповом комплексе говорить трудно, так как единственный персонаж, годящийся на роль отца – сэр Джуффин – выполняет в основном материнские функции питания и защиты, причем единственное характерное для отца действие – обучение – отходит на второй план.

Скорее можно заключить, что эдипальная стадия осталась непройденной из-за сильной оральной фиксации. И сейчас мы видим своеобразную модификацию эдипова комплекса с ослабленными агрессивными и сексуальными компонентами…

Я ни фига не понял, но в голову закралась тревожная мысль: а вдруг Менин умнее моей гениальной создательницы?

- Ты где научился так разговаривать? – подозрительно спросил я. – В древнем Ехо?

- Да на Земле же. Изучал психоанализ в Нью-Йорке, в 1970м. Вот меня иногда и заносит.

- Ты скажи то же самое по-человечески, - посоветовал я.

- М-м… Орально зафиксированная личность  в своих чувствах и пристрастиях застревает на уровне развития младенца. Придает большое значение еде (бывает, еще алкоголю или наркотикам). А от секса как такового удовольствия не получает.

Менин доел свою рыбу и теперь облизывал с пальцев соус. Смотрелось это неприлично.

- А сексом разве для удовольствия занимаются? – удивился я.

Менин так и замер, сунув палец в рот, как детсадовец.

- А для чего же еще? – осторожно спросил он наконец.

Действительно, для чего? – задумался я. Ничего не придумал, но объяснить попытался.

- Ну, всегда принято, чтобы в книге была любовная линия. И вообще, наступает такой момент, когда надо напрячься и просто сделать это. Чтобы все знали, что главный герой взрослый. Ну, что книжка не про детей и рассчитана на широкий круг читателей. Но ведь и дети тоже могут ее читать, понимаешь? Вот поэтому… - в горле у меня встал комок, но я сглотнул и мужественно продолжил: - Целоваться нам, наверно, тоже нельзя.

Он похлопал глазами и сказал: - Ладно. Как скажешь. Я просто буду за тобой красиво ухаживать, а потом как сложится…

« А потом я тебя продинамлю» - с облегчением подумал я –  Меламори вот всегда так делает.

И я снова стал обозревать далекие холмы, потому что Менин решил по-быстрому погасить костер.

- Ну ладно, пошли дальше, надоело здесь.

- Да, - вздохнул я. – Вот бы оказаться рядом с моей гениальной создательницей. Нет – не рядом, конечно… она недосягаема, как эти горные вершины... Но хотя бы вдохнуть воздух, которым она дышала…

Приземлились мы с диким криком. То есть это Менин заорал как раненый дракон. Потому что Кот на этот раз предусмотрительно забрался ему за пазуху и со страху выпустил когти.

Улица была замощена булыжником, почти как в Ехо. И было полно гуляющих, как будто праздник. Нас обступила небольшая толпа, видно привлеченная воплем оцарапанного короля. И шарахнулись в сторону парни в кожаных куртках и с гитарой; боюсь, мы их ушибли. Я бы на месте Менина хоть извинился, а он помахал обеими руками над головой, как будто приветствовал подданных. Окинул взглядом улочку, выхватил из-за спины банджо, крикнул «And now listen to an Irish drinking song!» и запел. Все стали подпевать и прыгать. Слова я не очень понял, потому что английский знаю со словарем. Но припев был фривольный:

I know I must get married for the humor is on me now!

Под песню «The house of the rising sun» собралась плотная толпа. Все плавно покачивались и махали руками и зажигалками.

- А что-нибудь по-русски? – деловито спросил тип в полосатой шапочке и желтых очках,  и с узкой вертикальной бородкой, потыкал пальцем в малюсенькую серебристую коробочку типа спичечной, с откидывающейся крышкой, и сказал в нее: - Миш, послушай вот.

- О, мои предки были канадские духоборы, - стал заливать Менин. – Рашн экзотик! - И запел про привередливых коней. Я не понял, чего они были такие разборчивые, и овса они не кушали или может, сена, но песня была хорошая, грустная. Ну конечно! – осенило меня - Высоцкий! И я прослезился: его так любил отец моей гениальной создательницы!

Менин закончил под отчаянный рев сигналящих машин – толпа перекрыла ближний переулок.

- Вот вы и вы, оставайтесь, - сказал король. – Остальные свободны.

            Не успело меня укачать в машине, как мы уже шагали к серому зданию странной полукругло-вогнутой формы.

- Заметано. Сегодня в 22:00, - договаривался Менин. – А казино ваше где? А, вот это? Прямо в гостинице, удобно.

Тип в желтых очках расплатился у стойки; государь взял ключ и оглянулся. Я заметил, что за нами увязался приличный незаметный молодой человек.

- А вы по какому вопросу? Я же вас отпустил.

Молодой человек преданно заглянул ему в глаза.

- Вам обязательно понадобится свой собственный агент. Я буду представлять ваши интересы в шоу-бизнесе. 50% мне, 50 вам – идет?

- Почему бы и нет, хозяин, - подал голос кот, высовывая голову из-под куртки. – Только пусть сбегает за Вискас, а то я проголодался.

Сразу скажу: парень не вернулся. Менину пришлось самому искать «Вискас вкусный обед с кусочками кролика и фазаньей грудинки без холестерина с комплексом витаминов и кальция для следящих за собой молодых котов». Ну и ругался же он при этом... Но я забегаю вперед.

            - Меня вот бабушка учила, что нехорошо быть выскочкой, - сказал я в пространство, когда за нами закрылась дверь номера.

            Менин рухнул на кровать в сапогах, выхватил из воздуха косяк и блаженно затянулся.

- Ты что-то сказал? – спросил он минуты через две.

- Ннет... Я не понял... Как это вообще все… Ну то есть, откуда это у тебя... В смысле, как так получилось, что ты всем понравился?..

- Да со мной по жизни так, - ответил Менин. – Без исключений.

«А еще бабушка говорила, что наглость второе счастье», - горько подумал я.

Дверь без стука открылась. Вздыхая и шаркая ногами, вошла полноватая девица в переднике с охапкой белья.

- Постель освободите, мужчина, - сказала она и монотонно продолжила. – А че я смешное сказала я не понимаю.

Только после этого она, наконец, посмотрела на Менина, перебравшегося в кресло и помирающего со смеху. И взгляд у нее какой-то странный сделался. Мне, во всяком случае, это не понравилось. Управившись с работой, она не пошаркала своей дорогой, на что я надеялся, а выпрямилась и предложила:

- Вам больше ничего не надо? Убраться, еще чего-нибудь.

- Нет, спасибо.

- Ну и ладненько, тогда я просто так посижу. Устала что-то.

И девица плюхнулась на кресло. Король на это не обратил внимания, будто так и надо. А вот меня ее присутствие напрягало. Крашеная блондинка с целлюлитом на бедрах. Чего она тут делает? Ее кто сюда приглашал, я не понимаю? А потом, она как-то странно смотрит на моего друга. Мне лично это не нравилось все больше и больше.

- Надо тебе все-таки нормально одеться, – сказал мне Менин.

Я только собрался возразить - но тут заметил, что сегодня с утра опять по ошибке надел вместо своего любимого бежевого лоохи свое любимое одеяльце верблюжачьей шерсти. С тех пор, как мои кошки порвали одеяло посредине, его стало почти невозможно отличить от лоохи. Я ведь с утра такой рассеянный, вы же знаете.

 За одеждой Менин, естественно, полез в сумку. И стал действовать со своей обычной энергией. Через пять минут комната была по колено завалена шмотками, а нахальная горничная примеряла розовую юбку от Валентино, которая, конечно же, на ней не сходилась.

- Вы в казино будете с фокусами выступать? – спросила девица, собрав в охапку комплект черного кружевного белья с красными ленточками, лиловый пояс с пряжкой и чулки в сеточку в целлофане.

- Сначала спою что-нибудь, а там как фишка ляжет.

Я тоже стал рыться в одежде, полностью игнорируя непрошеную гостью. Вытащил симпатичные потертые серые джинсы и оторвал от них бирку с лиловым штампом: «Property of Salvation Army. Needs cleaning» - клевые штанишки, как раз такие мне нравятся. К ним подошел серо-черно-бурый свитер домашней вязки.

- А друг твой почему так одет? Откуда он?

- Из Эмиратов.

- Он твой спонсор?

- Пока нет, - задумчиво ответил Менин.

Я оглянулся и увидел, что он держит в руке венецианское ожерелье 18 века, поблескивающее разноцветными огоньками и улыбаясь, рассматривает его. О господи, неужели он хочет отдать его этой девице? Которая, так и не застегнув юбку, уже тянет свои хищные лапы...

Но я опередил ее, цапнул ожерелье и зажал в кулаке.

- М-м… Вы как, голубые? – ненавязчиво поинтересовалась горничная.

- Он вот нормальный, - показал пальцем Менин (Блин, нашел момент… убил бы, честное слово). Я  наугад схватил еще пару пакетов и ретировался в ванную.

Заперся, переоделся и стал переживать. Вот Теххи была с оригинальной внешностью, и фигурой просто манекенщица. И умная, знала, как меня завоевать – тогда, под наркозом, все прошло как по маслу. Меламори, конечно, ростом поменьше, но накачанная и похожа на американскую актрису, эту, как ее. А что я буду делать, если эта страшная баба начнет ко мне приставать?

Я осторожно приоткрыл дверь ванной и снова услышал ее неприятный голос.

- …Вот вам мужикам всегда счастье. Даже независимо что голубые. И нефтяные магнаты в вас влюбляются, и в казино вы выступаете. А я за вами только полотенца меняю второй год без отпуска и спасибо не скажете, уже понимаешь вот где это все сидит, Мишка обещал в Турцию поедем, а сам чужой джип разбил...

- Ларис, - взволнованно сказал Менин (ах, они еще и познакомились!) – Тебе так не везет! Я хочу тебе помочь. Вот, я тебе денег дам. – он вытащил что-то из кармана. – Ты бери, не стесняйся, у меня много. А хочешь, в казино с нами пойдем, развлечешься. Я скажу - тебя пропустят.

Лариса содрала бумажную полоску с хрустящей пачки и рассматривала купюры.

–  Нет… - настороженно ответила она. - Я лучше пойду бабки поменяю. Пока они в туалетную бумагу не превратились... или в эти... этикетки с бутылок. Хорошо мне свекровь дала Булгакова почитать, - пробормотала она про себя, выбегая. 

Так что в казино мы все-таки пошли вдвоем, ура, ура! Но Менин оставил меня в углу за столиком. Одного. А потом я услышал, как он поет – то есть, сначала подумал, включили Роллинг Стоунз «She’s a rainbow», а потом увидел его в синем костюме с искрой и галстуке цвета, соответственно, радуги. Ах да, его для этого и пригласили, а я-то забыл. «Рок шестидесятых, а далее по желанию публики». Я послушал-послушал, английский я знаю со словарем, и вообще из угла плохо слышно было. Было темно, шумно и скучно. И атмосфера чем-то напоминала Еховские дома свиданий. А какие хреновые воспоминания у меня с ними связаны вы, наверно, помните.

Но в перерыве Менин все-таки появился и поставил на стол бутылку и бокал.

- Вот, попробуй. Это сладко. Тебе понравится.

Вау! Это же вареная сгущенка, ну и что, что спиртом разбавлена... Я засмеялся от радости. Я радовался долго, а может, и не очень, время как-то пропало... Музыка слышалась, как сквозь толстый слой ваты, слов я так и так не разбирал... Я положил голову на стол, сонно подумал, что же такое «стриптиз без консумации» - но глаза не открывались, и я, наверное, заснул, потому что больше ничего не помню.

…Ну почему некоторые люди с утра такие бодрые??  Почему они мечутся по комнате и говорят «вставай», когда можно поваляться в постели еще часа четыре. Стоп, как я вообще оказался в постели?

- Ты сам разделся и лег.

- Это правда? – подозрительно спросил я потомка эльфов.

- Клянусь здоровьем моей покойной матери! Вставай и пошли гулять, пока солнце не село.

- Куда оно может сесть ни свет ни заря… - и я завернулся в одеяло с головой.

- Да уже вечер, шестой час! Пока ты спал, я здесь все облазил! Ах ты ленивец летаргический!

Менин схватил меня с постели вместе с одеялом, подскочил к окну и рванул занавеску.

- Вот, смотри!

Солнце действительно садилось, оно косыми лучами золотило городской пейзаж, оживляемый полоской желтых деревьев и причудливыми строениями выставки народного хозяйства. По улице проезжали разноцветные машины.

- Смотри… - прошептал он, уже задумчиво, и потерся подбородком о мою лохматую макушку. Он прижимал меня к себе. Мне было тепло и спокойно. Лучше, чем просто под одеялом, лучше, чем утром, когда досыпаешь последние десять минут. Очень хорошо.

Потом он тихо сказал своим хрипловатым голосом:

- Ты прав, мой хороший, не пойдем никуда, останемся здесь.

И обнял меня крепче. Мне показалось, что я растворяюсь в тепле и ласке, как сахар в чае. Но тут я вздрогнул и пришел в себя. Из последних сил рванулся, отскочил и судорожно натянул джинсы.

Король просто смотрел на меня, сощурившись и прикусив губу.

Я выбежал из номера, надевая свитер на ходу. Менин нагнал меня на лестнице.

В небо торчала чуть гнутая железная стрела. Уже темнело. Холодный ветер донес до нас звуки гитары и слова «День рождения Леннона».

Под стальной стрелой собралась толпа – почти такая, как на той странной мощеной камнем улочке утром. Парни с гитарами, красивые девушки с длинными волосами. Правда ни одна не подошла ко мне и не стала, например, просить о помощи или рассказывать, что она стесняется незнакомых людей. Ничего; все они могли чувствовать себя в безопасности. Я был рядом.

Менин сразу оказался в центре компании. Он что-то оживленно рассказывал по-английски. Насколько я понял, какие-то малоизвестные эпизоды из жизни Битлз. Ему лучше знать, раз он был на земле при их жизни. «Как, значит это правда?» – всплеснула руками высокая тоненькая брюнетка, похожая, автоматически отметил я благодаря своей привычке давать исчерпывающие описания, на молодую Шер. Рыжая девушка рядом - почти Сигурни Уивер в юности - шаловливо рассмеялась: «My sister is so romantic. AND shy! Constantly reading NC-17 rated slash stories instead of working her English. By the way, I`m Eugenia”.

Все пели, болтали, радовались рождению Леннона и убивались о его смерти. Меня никто не замечал. Да, это не Ехо, - обиженно подумал я. Отошел и присел на корточки, опираясь спиной на непонятный монумент. Рядом с парнем, одетым точно так же как я, в в серо-черно-бурый свитер и черные джинсы. Только с бородой.

Две высоких девушки, черненькая и рыженькая, стали прощаться. Менин ловко подхватил их под ручку, обеих одновременно, и что-то предложил.

- Вы ведь наверно очень заняты, -  смущенно пролепетала Шер.

- Whyy, thаanks! – радостно пропела Сигурни.

Стало совсем темно. Компания затянула последнюю песню, это было очень красиво, Yesterday, даже я подпевал. Потом сразу стали расходиться. А я недоуменно крутил головой в поисках своего спутника. Вытащил меня гулять, а сам куда-то запропастился?

- Слушай, - повернулся я к своему бородатому двойнику. - Где мой друг, ну, такой длинный, по-английски пел.

- А! Так он с Томом и Джерри ушел.

С Томом и Джерри?!!

- Он гад!! – закричал я, - Он… он пошел в гости к Тому и Джерри, а меня с собой не позвал!! Он же знал, знал ведь, как я их люблю…

И я заплакал.

- Ну ты не парься, не парься, - стал успокаивать меня мой новый друг. Они мажорные, систерс Тамара и Женька, никого не вписывают, вроде как фазер не разрешает. Я  так у них ни разу не был. И друг твой их тоже проводит до подъезда и обломается.

- Как ты сказал? Тамара и Женька? Так это были не настоящие Том и Джерри? Не из мультика?

Меня отпустило. Я вытер глаза и огляделся.

- Ну вот. Все слиняли. – отметил тип. – Оставили старого Снурка. Бросили нас с тобой. Пойдем гулять!

- Пойдем! – согласился я, и поинтересовался на всякий случай: А кто такой Снурк?

- Я, - ответил мой двойник. – Ну, бывает Снарк, - он вытащил из рюкзака потрепанную книжку: - Вот, «Охота на Снарка», Льюис Кэрролл. Бывает Снорк.  – он вытащил книжку потолще и ткнул в изображение симпатичного толстенького зверька. А я Снурк. Я, понимаешь, все свое ношу с собой.

Он продолжал рыться в рюкзаке, укладывая имущество покомпактнее. Мелькнули плоскогубцы, раздавленная пачка Беломора, кассеты и – Ура!!! – три тома моих сочинений.

- Это же я! – закричал я, тыча пальцем в обложку. – Я сэр Макс из Ехо!

Мы обнялись, как старые друзья после долгой разлуки. Долго еще Снурк хлопал меня по плечу и заливался счастливым смехом.

- Вот здорово, что ты меня встретил,  – сказал он наконец. - Я тебе здесь все покажу.

И мы пошли гулять.

Мы гуляли по Москве всю ночь. Я вернулся к гостинице на рассвете, легкий как призрак, и твердо уверенный, что ничто на свете не имеет значения. Правда, после долгого отсутствия мыслей одна все-таки постучалась: эх, зря я не спросил у Снурка, какой он меня таблеткой угостил. Черт... Ведь если бы я запомнил название, мне бы уже никогда в жизни не было ни грустно, ни одиноко... Ну ладно, зато Менин, наверно, меня уже обыскался. Пусть знает, что не он один гулять умеет.

Я торжествующе вошел в наш номер. Прислушался. Заглянул в ванную. Менина не было.

Он сказал, что будет за мной  красиво ухаживать! Он ведь так сказал!  А сам исчез.

Я был совсем один.

Я шмыгнул носом, и моя рука сама потянулась за пирожным. Я достал из-под столика шоколадный эклер, ух ты, вкусный! После второго эклера, кофейного, моя рука сама потянулась к телевизионному пульту. По телевизору как раз шли мультики, вот здорово! Про Белоснежку мне не очень понравилось, а Шрэк здоровский фильм, только осел шутил непонятно.

Время от времени я запускал руку под журнальный столик; там пролегал подпространственный туннель, ведущий в очень хорошее кафе. На пирожные мне сегодня везло. Особенно корзиночки с шоколадным кремом – их я никогда не забуду! Ну, правда, с ванильным кремом тоже были ничего. И фисташково-медовые шарики. И какао со сливками. В какой-то момент мне пришлось расстегнуть джинсы. Странно, они же мне были как раз. Но тут по телеку начались новости, и я пошел в ванную.

Завалился в горячую пенную воду, воображая, что вокруг еще девять бассейнов для омовения. Джинсы больше не доставали меня своими выходками, поэтому я снова принялся за шоколадные эклеры.

Менин

С крыльца дома на Котельнической набережной я шагнул прямо через порог нашего номера. Те времена, когда я, пытаясь попасть в намеченное место, оголтело метался по смежным вселенным, остались в прошлом.

День, проведенный с Тамарой, Женечкой и Филиппом, вернул мне душевное равновесие. Видит Бог, я действительно в этом нуждался. Хорошо все-таки, что вокруг меня время замедляется! Как приятно пообщаться с простыми, сердечными русскими людьми. Эта милая семья жила в старинном высотном доме. Тамара и Женечка были двойняшки, они учились в МГУ на психфаке и социологическом. Их отец Филипп, бывший комсомольский деятель, владел телеканалом и рекламным агентством. Он открывал филиал в Питере, только-только начинал лысеть и тосковал по сильному зятю. «Выбирай любую», говорил он мне о своих дочерях. Выбор всегда сложен, уклончиво отвечал я. Он тоскливо говорил «take your time, son» и трогал меня за коленку.

Сталинский ампир меня впечатлил. Девушки понравились. От тоски я стал подумывать о том, чтобы жениться и заодно поступить на психфак... а можно и на исторический... русскую историю я еще не изучал...

Макс плескался в ванной. Я растянулся на кровати, закурил и горестно задумался.

Что это вообще за странное создание? Ведь сначала мне показалось, что я ему нравлюсь… А теперь единственное, в чем я уверен - это в том, что, если я его изнасилую, отбиваться он не будет… а когда все кончится, зевнет и надкусит очередное пирожное. В голове проносились мысли о Големе, Франкенштейне и лабораторных крысах с избирательно отключенными отделами головного мозга. Вспомнились и жуткие творения Амбруазия Амвросиевича Выбегалло.

Макс… Сейчас он выглядит он как подросток лет 17 с круглыми наивными ореховыми глазами, гордящийся прической под Константина Кинчева… А на самом деле – человек ли он вообще? Понятно, вопрос поставлен некорректно – я и сам наполовину эльф.

Но все равно, по спине пробежал неприятный холодок. Кто такой Макс Фрай – живое существо или искусственно созданная безмозглая кукла? Он ведь ни на какие  чувства не способен, кроме аппетита и любви к своей гениальной создательнице. А вдруг эта баба и правда гениальная? Может она  просто так, особо не стараясь,  взяла и сотворила андроида с минимальным набором качеств: стремление к сохранению себя и создательницы плюс личное обаяние. Дополнительно вложив в него набор фантомных воспоминаний о детстве и юности, да еще по десятку туалетных острот, житейских афоризмов и высокопарных монологов.

Черт, зачем я вообще о нем думаю?

Из ванной донеслось фырканье и плеск. Ага, сейчас он войдет и увидит меня распростертого, одурманенного и совершенно беспомощного – вспомним историю с Меламори во втором томе и посмотрим…

Макс

Когда глаза стали слипаться, я вылез из ванны, обмотался полотенцем и побрел к постели. И вдруг заметил, что дымно, хоть топор вешай.

Ну конечно, кто же, как не Менин, мог валяться на кровати в сапогах, раскинув руки и выронив на ковер остатки косяка. Он неподвижно глядел в потолок своими серыми глазами. Я позвал его, но ни один мускул не дрогнул на его мужественном лице. Я смекнул, что он в наркотическом угаре.

Я затоптал на ковре тлеющее зелье. Я сказал «Менин, вставай». Стащил с него сапоги. Потом рубашку. Включил телевизор. Выключил телевизор. Он не реагировал. Но видно было, что дышал. Его мощная грудь тихо вздымалась, как пшеничное поле под наплывом летнего ветерка.

Ну и что, что я на него смотрел, он ведь был не голый. На шее у него были феньки, на груди справа – давешние царапины от когтей кота, а на груди слева татуировка. Да что я говорю – он же вообще был в джинсах. Татуировка в него была красивая: зеленые листья и синяя надпись неизвестными буквами. Я ее еще на речке заметил, но не мог разглядеть.

Менин

В тусклом свете гостиничной люстры его тело мягко светилось оттенками жемчуга и сливочных тянучек. Он стоял надо мной и смотрел грустным светлым взглядом.

Он был похож на статую Давида, которую я вчера видел в Музее изобразительных искусств имени Пушкина. Нет, не девятиметрового мраморного Давида Микеланджело – тот скорее на меня смахивает. А на маленького Давида работы Донателло. В музее я смотрел на чугунного мальчишку человеческого роста и размышлял – как ему удается при полном отсутствии мускулатуры, легком искривлении позвоночника и небольшом животике выглядеть так соблазительно?

При виде Макса меня стали терзать те же раздумья.

Я продолжал прикидываться трупом сомнамбулы. Психологический эксперимент шел полным ходом. Макс неловко стащил с меня рубашку. Я подумал: вдруг он сейчас попытается  что-нибудь со мной сделать. Мне стало интересно, что. Но парень был непредсказуем. Похоже, он  решил заняться этим с собой. И похоже, не знал, как это делается.

Он провел кончиками пальцев по своей груди, не спуская глаз с вензеля Токлиана у меня над сердцем и словно пытаясь повторить на себе его очертания. Его рука наткнулась на сосок, он смущенно моргнул, пытаясь на ощупь определить, что это вдруг такое… Маленькая розочка из цуката. Другие оттенки розового были жестоко скрыты белым гостиничным полотенцем.

Пахло ванилью и ирисками… Макс медленно облизнул губы.

Полотенце задралось и натянулось, он поправил его задумчиво. Это не очень помогло, потому что у него стоял, да еще как.

Все понятно, - подумал я - Макс – просто галлюцинация такого сорта, которые появляются, если обожраться виагры с мескалином. И я тоже хорош, заниматься экспериментами в узких джинсах.

Полотенце медленно сползало с бедер. Зацепилось на секунду и скользнуло на пол. И тут он взглянул мне в лицо и увидел, что я в полном сознании. Ну, если парень  и сейчас вздумает слинять, меня это всерьез травмирует, - подумал я, потянулся к его милой безделушке и ощутил ответное движение и легкий привкус геля для душа. Даже это мне понравилось. Ему тоже понравилось, лапочке – понял я, когда он коротко отчаянно вздрогнул в ответ, и я почувствовал, как напряглась жилка под моим хитро движущимся языком.

Я никогда не совершал развратных действий над несовершеннолетними, но мне подумалось, что это выглядит именно так.

Макс не смог возразить против покушения на свою непорочность. Наоборот, застыл как зачарованный. С открытым ртом и пошатываясь. Мне пришлось прерваться, чтобы бросить его на кровать, сдернуть свои чертовы джинсы, которые уже дымились, и строго сказать: «Делай как я». И подтолкнуть туда, где его открытый рот наконец-то мог пригодиться.

Он стал сосать жадно, как звереныш. О господи, откуда он все знает… Такой горячий и глубокий… так нежно и ласково… Да, да! 69 – моя любимая цифра…

И пускай оральная фиксация, пусть это постоянно жрущий, курящий и треплющийся инфантильный нытик, но за такой минет можно простить что угодно…

Продолжая свое божественное занятие, он опасливо погладил меня по бедру. Его прикосновения были хаотичны и непредсказуемы, как будто ему двенадцать лет, и яйца он видел только на Пасху. Было щекотно и немного жутко, но иногда риск возбуждает.

Впервые в жизни мне почудилось что-то порочное в нашем невинном занятии.

Я был так поглощен непривычными ощущениями, что со своей стороны работал почти машинально, особо не стараясь ему угодить. Но он этого, похоже, не замечал. Он стал резко двигать бедрами – я отметил, что подавиться мне по-прежнему не грозит – и постанывать. Эти стоны… До голосовых связок я ему не доставал, я понимаю, это глупая фантазия, но я правда почувствовал, как он стонет, это меня так пробрало, что я не кончил сразу только потому, что его член  предостерегающе дернулся, и мне подумалось, а вдруг непосредственное дитя сейчас от удовольствия сожмет зубы.             Но нет, он только закричал – этого я уже не выдержал - и откинул назад голову, выпустив меня как раз вовремя.

Ни фига себе… от удивления я проглотил, хотя обычно так не делаю. И хотя вообще-то не люблю сладкого. Правда, если парень питается одними пирожными, может это и нормально… но в других обстоятельствах я бы подумал, что у меня полный рот сгущенки.

Вот так мы кончили одновременно – а ведь в жизни это бывает куда реже, чем в порнофильмах.

Не пытаясь вытереть шею и грудь или хоть сказать пару ласковых слов, он решительно свернулся в клубочек и отрубился. Я кое-как натянул на нас покрывало и последовал его примеру.

 Обратно в фэнфики